Пристань

Она уже не цесаревна.
Но и императрицей себя не чувствует. 

За неё всё делают взрослые.

Проверенные лица, множество доверенных советников, министров... Тётушка Мария, возглавившая тайную службу, постоянно рылась в тонне архивов и каких-то пыльных книгах. Дядюшка Саид и дядюшка Оливье безвылазно сидели в лабораториях в поисках лекарства от чумы. Господин Джек всё так же избегал её, приходя во дворец в основном только чтобы поговорить с тётушкой Марией и получить очередную записку, выведенную витиеватым почерком с какими-то важными указаниями. Братик Жорик, судя по словам Джека, тоже был загружен работой, но передавал через своего начальника письма и гостинцы. 

Юная императрица лишь спокойно улыбалась, просила передать привет, тихонько сидела рядом и старалась не мешать.
На душе скребли кошки. 

Особенно после того, как папа стал бесконечно пропадать где-то. И вот это пугало девочку больше всего. 

А вдруг папа забудет про неё так же, как однажды забыла мать?

Алнар всё ещё старался проводить всё своё свободное время с ней, но Шуша уже не была совсем маленькой девочкой.
Она прекрасно видела круги под глазами и то, насколько вымученно папа улыбается. 

Салочкам, пряткам и играм с мячом на замену пришли тихие и спокойные книжные вечера. Только в такие моменты она могла хоть немного расслабиться, но на утро возвращался тяжёлый и удушливый страх. А вдруг?..

Императрицей быть... Скучно. И страшно.
Взрослые дядьки не хотят слушать маленьких девочек. Даже если слова для них придумали другие взрослые дядьки. 

Шуша каждый раз старается, чтобы её голос не дрожал. Каждый раз старается выглядеть чинно и мудро, взрослой и рассудительной. Но она до сих пор думает, что слушают её только из-за тяжёлого взгляда Алнара или Марии Викторовны, что стояли за её спиной, будто хищные тени. 

Взрослые суетились вокруг, и ей было страшно. И как maman справлялась с этим безумием?..

Но однажды, во дворце появился он. 

Папа пропал на несколько дней до этого. В эти дни братик Жорик заменял его, и Шуша была даже немного рада. Но печаль от того, что отца не было рядом, висела камнем на душе. Жорик это понимал и старался развеять её тоску. И, правда, к третьему дню она успокоилась.
Папа вернётся. Просто ему нужно сделать что-то важное. Для неё и для империи. 

Они вошли во дворец, когда она спускалась на завтрак. Папа поддерживал его, давал опору, что-то тихо шептал. 

— Прошу... Минуту внимания... Иней Морозов, потерянный брат Её Императорского Величества...

Шуша плавно опустилась на колени.
Его она узнает среди тысяч своих подданных. 

Покровитель отца, ближайших слуг и её самой. Тот, против кого боролся Орден. 

Лжебог Эдер. 

Она боковым зрением увидела, как братик испугано схватился за левую, отмеченную руку. 

Слуги сразу же засуетились, кто-то побежал за Марией Викторовной, а Шуша лишь непонимающе смотрела то на отца, то на божество. Алнар нервно моргнул, и малышка поняла этот взгляд – «я всё объясню». 

Пока её гувернантки не заметили, Жорик аккуратно поставил её на ноги. 

— Я рада приветствовать Вас, во дворце... Дядя... — как можно соответствующе этикету сказала она. 

Божество сдержанно улыбнулось и потеряло сознание. 

***

— Стресс. 

Доктор Тадуеш убирает стетоскоп в сумку. Алнар нервно ходит туда-сюда, тётушка Мария обмахивается веером, Джек мрачно стоит у двери. Братик тихо взял её за руку.

— Ты уверен? — Алнар заламывает пальцы.
— Более чем. Не думаю, что организм адекватно реагирует после... Эм... — он неопределённо выписывает какую-то фигуру в воздухе. — Выхода оттуда после нескольких тысяч лет отсутствия смены обстановки.
— Меня больше напрягает другое, — Джек крутит в руках нож. — Алнар, я уже привык, что ты делаешь максимально идиотские поступки, но это уже на грани. Зачем?

Отец тяжело вздыхает. 

— Это было моей первоцелью с десяти лет.
— И ради этого ты подставляешь всех, кто находится в этой комнате? Я и Мария Викторовна помеченные, ты – невесть что из Никуда, Георг – отмечен мной, Тадеуш...
— Знаю об особенностях моей дорогой жены и окружающих меня сейчас людей и благоразумно молчу.
— Да. А ещё твоя ненаглядная дочка, которая, напомню, имеет явное родство с Никуда, потому что кое-кто, Георг, закрой императрице ушки, — братик кивнул и послушно закрыл ей ладонями уши. Что Джек сказал, Шуша не поняла, но Мария Викторовна на пару со своим мужем старательно делали вид, что подавились, а не готовы рассмеяться, Жорик вздрогнул, а лицо папы выражало такое недоумение, что Шуша сама чуть не рассмеялась. 

Он что-то ответил Джеку, но братик отпустил её не сразу. 

— Справедливости ради, Ал, ты и правда иногда делаешь очень глупые поступки, — добавила тётушка Мария, складывая веер. — И я... Разделяю некоторый пессимизм моего коллеги по этому поводу. 

Она покачала головой. 

— Особенно после того, как родство с Никуда моей дорогой крестницы начинает вскрываться слоям населения, которым знать про это не стоит.

Шуша потупила глаза. И, правда, по городу уже ходили слухи о летающих подносах, останавливающихся на шести пятидесяти часах и странном гуле во дворце. Иногда Никуда внутри неё выходило из под контроля. 

— Это вторая, и более серьёзная причина, — хмуро сказал Алнар. — Он может помочь.
— С чего такая уверенность? — скептично спросил Джек.
— Да с того, что-
— Когда меня держали на маяке, — резко сказала Шуша, не отрывая взгляда от туфелек, — он заботился обо мне и... 

Она сглотнула и понурила плечи. 

— Милая... — тётушка мягко коснулась её плеча.
— Он... Предотвратил... Очень плохую вещь, — напряжённо ответила Шуша. — Мне было слишком страшно, и...
— Не стоит говорить, если тебе тяжело, — женщина мягко улыбнулась. 

Шуша подняла глаза. Она надеялась, что этого будет достаточным для того, чтобы убедить всех в правоте отца. Но взгляды всех присутствующих, что были обращены на неё, были полны скепсиса. Папа выглядел на фоне остальных таким потерянным.
Она сжала кулачки. 

— Небо над Святопавловском тогда было пасмурным не потому, что какие-то там вредные воздушные массы так решили, — злобно ответила она, сглатывая слёзы, — а потому, что мне было страшно и больно. А... Он меня успокаивал! Не... Не надо его выгонять!
— Да кто же теперь выгонит... После того как ваш достопочтенный отец отчебучил... — с какой-то странной задержкой ответил Джек. — Потерянный, блять, брат. Что сразу не сын? Ты не мог что-то получше придумать?
— Джек, мы оба решили, что полуправда будет лучшим исходом в этой ситуации, тем более что мёртвая императрица буквально моя дальняя-дальняя родственница. 

Все резко перевели взгляд на кровать. Божество приняло сидячее положение, потирая свой лоб. 

— Вообще, все люди с фамилией Морозовы мои дальние родственники.
— Ух ты, очнулся, — Мария Викторовна снова замахал веером.
— И как это понимать? — Джек скептично скривился и достал сигарету.
— У меня был брат. А у брата дети, — пожало плечами божество, внимательно обведя всех присутствующих взглядом. Он остановился на Шуше и, как ей показалось, улыбнулся. Даже не губами, а глазами. 

Шуша улыбнулась в ответ. 

***

Прошла неделя. 

Первые пару дней так называемый потерянный брат почившей императрицы в основном спал. Чуть позже было решено, что официально представят двору его на следующий месяц, чтобы не подрывать хрупкое здоровье лишний раз.
Позже Шуша увидела его из окна во время уроков. Он гулял с её отцом, опираясь на трость. Они шли в сторону пристани, о чём-то беседуя. 

Ей хотелось сбежать из пыльной библиотеки и уйти вместе с ними, от математики, тетрадок и чёрной туши. 

Сцена повторилась на следующий день. И на послеследующий. И на послепослеследующий...

В воскресенье она печально брела в сопровождении стражника в свою комнату. Папа и Мария Викторовна ушли по делам, братик и господин Джек сидели в затопленном квартале и планировали какой-то план действий, а доктор Тадуеш... Шуша не очень хотела знать, чем он занимался, это скорее всего опять было связано с мертвецами и химикатами.
Именно в этот момент она столкнулась с ним. 

— Доброе утро, — тихо сказал он. — У тебя же вроде должны быть занятия...

Шуша махнула рукой стражнику, останавливая его – тот уже недобро нахмурился от фамильярности по отношению к императрице. 

— Моему учителю по экономике нездоровится. У меня выходной.
— О, — он склонил голову к плечу. — Не составишь мне компанию?

Шуша перевела взгляд на стражника. Тот хмурил брови. 

— Генералом-защитником было велено, чтобы я следил за безопасностью Её Величества. Так же им было велено не подходить близко к вам, Ваше... — он задумчиво посмотрел на Инея. Тот миролюбиво улыбнулся.
— Мне не принципиальны эти ваши сиятельства, превосходительства и прочие невесть что.
— Тогда просто к Вам.
— Если вы волнуетесь за малышку, то вреда я ей не причиню. О чём бы вы там не шептались за моей спиной: о том, что я колдун, кровосос или (что самое смешное) сам лжебог – уверяю, это пустозвонство чистой воды.
— Откуда вы...
— Хороший слух, — мягко улыбнулся Иней. — В частности у моего дорогого друга, что крайне щедро всем делится со мной. 

Шуша мягко тронула стражника за руку. Тот удивлённо на неё уставился. 

— Ну дядюшка Лука, — прощебетала она, смотря на него большими глазами. — Папа доверяет дяде Инею и вообще, я ему ничего не расскажу! Честно-честно! Мы просто погуляем...

Стражник выглядел обескураженным. Ну, честно говоря, не каждый день императрицы обращаются к вам по имени и называют дядюшками. Он заторможено кивнул. 

— Я буду ждать в вашей комнате.
— Спасибо! — Шуша сделала книксен и взяла Инея за руку. Тот мягко сжал её пальчики и они направились на улицу. 

***

Путь до пристани они провели в молчании. Не неловком, а крайне уместном. 

Весь путь Шуша слушала пение птиц и шум морской воды, шелест листвы и поскрипывания деревьев. А ещё она думала, какая у божества прохладная, хрупкая рука.
Он держал её нежно-нежно и так аккуратно, что внутри неё всё замирало от какого-то... Чувства защиты, что ли?

— Погода сегодня чудесная, — Иней говорил тихо и как-то обволакивающе.
— Да! Солнышко и... — Шуша подняла взгляд на небо. — Кучевые облачка! Дядюшка Саид говорил, что это к хорошей погоде всегда...

Иней мягко рассмеялся. 

— Вот и чудно. Жаль, что тебя не было с нами позавчера – мы попали под дождь.
— Ой... А Вам же... Опасно так, — Шуша напугано посмотрела на своего спутника. Тот качнул головой.
— Малютка, не стоит обращаться ко мне на «Вы».
— Но Вы... Старше! И вообще... — она испуганно оглянулась. Никого вроде бы не было, но ей всё равно было боязно. — Ну, Вы поняли...
— Сейчас я не более чем твой дядюшка, — миролюбиво улыбнулся Иней. — Было бы странно, если бы наши отношения включали в себя обращение на «Вы».
— Пупупу, — задумчиво пропыхтела Шуша. — Наверное, Вы правы... Ой! Ты прав!

Они дошли до лавочки, с которой открывался вид на воду. Иней опустился на неё, и Шуша последовала его примеру. 

— Позавчера что-то случилось? — тихо спросил Иней, провожая взглядом облачко. — Мы уже выяснили, что некоторая корреляция между погодой и твоим настроением, всё же, существует. 

Шуша замялась. Иней аккуратно похлопал её по плечу. 

— В зоне слышимости никого нет. В крайнем случае, я тебя предупрежу, я сам не очень заинтересован в том, чтобы у тебя были проблемы.
— Ну... — она стала болтать в воздухе ногами. — Не то что бы... Просто немного грустно было.
— Отчего же? — Шуша почувствовала, как божество склонилось ближе. Его волосы щекотали её щёку.
— Ну... — она задумчиво посмотрела на островок впереди. — Мне не нравится быть императрицей. Все суетятся вокруг, постоянно что-то от меня требуют... Хотя у меня домашней работы навалом! И я... Ещё плохо во всём разбираюсь... 

Она всхлипнула. 

— Я помню, как в начале своей... — она шмыгнула носом. — Карьеры, оговорились, и вместо эмите́нт сказала э́митент... И... Над этим до сих пор хихикают... А я же даже слова такого не знала, и видела его впервые! И мне так... Стыдно... Эти люди, что приходят, они... Такие страшные...
Я им не нравлюсь, потому что я маленькая, и они хотят, чтобы я делала так, как хотят они, а не так, чтобы всем было хорошо! И честно! Они всегда стараются меня задеть, и иногда мне... Нужно прикладывать много сил, чтобы не расплакаться или не накричать на них...

Иней внимательно её слушал и не перебивал. Малышка уже совсем осмелела и продолжила: 

— А ещё... Я... Я раньше всегда могла рассказать всё папе... Но сейчас... Он разозлится... Ведь он так много-премного всего сделал, чтобы я была на троне! Да и видеться мы стали... Редко... — она поджала губы, и добавила совсем тихо: — Я очень боюсь, что он... Забудет про меня... Как мама...

Иней мягко поднял её личико за подбородок. Шуша столкнулась с его взглядом и в душе у неё что-то... Щёлкнуло.
Синие глаза, что горничные прозвали «ледяными океанами», смотрели на неё с таким пониманием и теплотой, что тревоги, терзавшие её сердце, стали отступать. 

Божество достало из кармана платок и, стирая с её щёк слёзы, сказало:

— Ты сильная малышка, Шуша. Даже сильнее многих и многих взрослых. Ты любящая, честная, верная девочка, у тебя все качества хорошей императрицы. Все эти родовитые вельможи ничем не отличаются от родовитого скота: биография есть, а в голове только мысли о том, как бы вкусно им пожрать, поспать да и быть в тёплом углу. Ты думаешь об окружающих, и это похвально. Многих портит даже тень власти, но твоё сердце настолько светло, что оно готово перебороть даже самые тёмные завихрения пагубных желаний.
Такие люди не понимают всю важность и ответственность того, чем ты занимаешься, поэтому говорят глупости. Но с каких это пор чужое невежество и глупость должны быть твоими проблемами? Те, кто пытаются ранить словами того, кто светлее и умнее его лишь показывает, насколько тёмная во всех смыслах у него голова.
— Никакая я не сильная, — шмыгнула носом Шуша. Иней протянул ей платок, и она высморкалась. — Я плакса.
— Уметь плакать – тоже сила, — покачал головой Иней. — Не каждый может поплакать от души, когда нужно, и он носит свои слёзы внутри себя, копит, пока в какой-то момент не сдают нервы и всё нехорошее и тяжёлое вылетает наружу. И часто это ранит его и окружающих. Нет ничего стыдного в том, чтобы иногда говорить о своих проблемах с близкими. 

Иней тяжело вздохнул. 

— Знаешь, я не всегда был божеством. Когда я стал им, мне было не сильно больше, чем тебе. И было это не по моей воле, больно и неприятно, — он нахмурился. — У меня никого не было рядом, мне было страшно, но я подавлял это в себе. Я же божество, а божества не должны бояться.
Это чувство копилось, как снежный ком, пока не обрушилось на город здесь страшным потопом. Это было давно-давно, ещё до того как твой августейший предок разбил тут свой лагерь. Вы же сейчас вроде учите это по истории?
— Да, — тихо ответила Шуша. — А в Ордене говорят, что это произошло потому, что раньше тут жили еретики...
— Ну, — Иней вздохнул. — Может это отчасти правда. Меня просили о... Плохих вещах. Я видел много того, что не хотел, и вот результат. Так что, если тебе захочется поплакать, то я всегда рядом. 

Шуша улыбнулась и обняла Инея.
От него пахло чем-то мягким и сливочным. 

Божество обняло её в ответ. Не крепко, как папа, но так нежно и мягко, что Шуша прижалась поближе. Было хорошо и уютно. 

— А касательно твоего отца, — он мягко поглаживал её по спине. — Он тебя не бросит. Он крайне верный и упёртый дурак.
— Папа не дурак, — весело фыркнула Шуша. — Он просто особенно харизматичный!
— Ооо, Никуда меня разрази, он и тебя этой чуши научил? — рассмеялся Иней.
— Не чуши, а харизматичному бреду!

Иней смеялся мягко и тихо, но искренне. Шуше нравился его смех. 

— Вся в него пошла, — Иней смахнул слезинку. — Очаровательная и вредная. И глазки как у него.
— Да! — она мягко ткнулась в чужую грудь щекой. — И почему Орден говорит, что ты плохой?..
— Ну, — он стал мягко перебирать её волосы. — Основатель Фома был отмеченным. Решил впечатлить меня. Большой оригинал был...
— Что, правда? — Шуша подняла на него глаза.
— Да. Ну, справедливости ради, его выходка до сих пор меня веселит. 

Она улыбнулась.

— А можешь... Рассказать ещё что-нибудь?..

***

Лука вздохнул, задвигая ящик. 

Минут двадцать назад пришла горничная и, увидев его одного-одинёшенького, попросила перебрать баночки с косметикой в ванной и обновить содержание кончающихся средств. Чтобы он под ногами не путался во время серьёзной уборки. 

Он что-то проворчал себе под нос. У него было ощущение, что горничная просто свалила на него свою работу и ушла. 

Выйдя из ванной, он застал Инея, укладывающего на кровать императрицу. 

— Вернул в целости и сохранности, как договорились, — он обернулся к нему, говоря шёпотом. — Только она задремала.
— Да... Хорошо... — так же шёпотом ответил он. — А как вы... Сюда добрались... Я не слышал двери...
— Ну, я умею быть довольно тихим, — улыбнулся Иней. 

На ближайшие несколько дней над Святопавловском воцарилась ясная, тёплая погода.