Дискотека
На дискотеке, если честно, включали какую-то хрень. Совершенно... Совершенно — не во вкусе Жени, если уж так посудить. А их дуэт с Арнольдом и вовсе разогнали, потому что, видите ли, директор считает, что воспитанники должны делать ровно то, что предписано! Одна радость только: Каринсергеевне, кажется, понравилось, как Женя на гитаре играет. Вечер можно было считать спасенным наполовину.
Почему наполовину?
Да просто когда Женю заставили сдать гитару обратно, он пробежался глазами по залу и не увидел там Луку. «Интересно, он не слышал, как я играл?» — кольнула его неприятная мысль. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что ни директор, ни вожатые прямо сейчас не смотрят его в сторону, Женя мышкой шмыгнул на улицу из кинозала, заменявшего ребятам танцпол.
Лука нашелся здесь. На улице — на одинокой лавочке-отщепенце у не то клумбы, не то еще чего. Лежал. В небо смотрел.
Женя неловко потер ладонь пальцами другой. Подошел поближе и...
— Тебе не понравилась песня?
— А? — с небольшой задержкой отозвался тот, повернув голову и вопросительно уставившись на Женю.
Так вообще обычно люди делают, когда сидели в наушниках и не слышали вопроса, но наушников у Луки явно не было. Да и телефоны у всех отобрали же.
— Песня, — улыбнулся неловко Женя. — Мы там играли... Слышал?
Он, кажется, помешал Луке лежать и — и что? Слушать космос? Пытаться абстрагироваться от реальности? Спать?
— Нет, — пожал тот плечами. — Я почти с самого начала тут. И до текущего момента был уверен, что никто меня не спалил.
Женя прикусил внутреннюю сторону щеки, кинул взгляд в сторону. Обидно... Ну. Самую малость обидно.
— Ну, — он тряхнул головой и попытался вернуть свою беззаботную улыбку. — Если спалил я, вопрос времени, когда хватится Харин.
— Пока не хватился, — констатировал Лука. — Все еще Рому ищет, наверное.
Пауза затянулась почти на минуту. Рому Рауша уже давно никто не видел, и это напрягало больше, чем могло показаться. Вот, Женя и нервно плечом дернул.
— Видел бы ты лицо директора, когда он зашел в кинозал, а там мы с Арно. С гитарами из музыкальной секции. И все явно совсем не так, как планировал директор, — хохотнул он вполголоса, но вышло как-то натянуто. — Я присяду?
«Вот тут других лавок что ли нет или что?» — подумал в себя Лука, но озвучил другое:
— Надо — сядь.
Даже ноги переложил на самый край, одна на другую, чтобы место освободить. Но убирать не стал. Если человеку вот прямо так надо, они ж ему не помешают, да?
А Жене — было надо. И он сел, да. На освободившееся место, аккуратно. Сидел, правда, как будто на экзамене, спина прямая, ладони на бедрах, слишком вытянутый, слишком напряженный. И так не поймешь, это тема с не_его Ромой его так напрягла, или тут было что-то другое.
Несколько долгих прекрасных секунд они просидели в тишине, пока...
— Какую музыку ты слушаешь? — почти выпалил (все так же вполголоса) Женя.
— Ты сам на такой вопрос сможешь ответить? — увернулся от ответа Лука. — Это из категории «какой твой любимый фильм или книга».
— Ну, — Женя пожал плечами. — Вообще-то, как раз могу. Просто... Ну, может быть, тебе какие-то конкретные ребята нравятся. Или стиль. Или фишки в песнях вроде хоральных припевов, или...
Кажется, Женя так очень и очень долго мог перечислять более конкретные параметры вопроса «какую музыку ты слушаешь».
Лука покосился в очередной раз. Очень уж этот Женя замудреный.
— Depeche Mode мне нравится. Зачтется за ответ?
— Зачтется, — улыбнулся шире и свободнее Женя. — Депешей я играть еще не умею.
Отсюда было слышно, что играли сейчас в кинозале. Что-то... Очень шумное, очень бьющее по ушам и совершенно не приятное.
— А там какая-то хрень играет.
— Я тебе сейчас, возможно, картину мироздания сломаю, — зачем-то решил прокомментировать Лука, — но это называется «разные вкусы». С людьми такое бывает.
Женя усмехнулся. Голову опустил. Да, это называется «разные вкусы».
— Приходи в следующий раз послушать, как я играю? — попросил он с этой странной вопросительной интонацией, как будто не то чтобы мог спрашивать такое у Луки.
— Тебе настолько аудитории не хватает? — вопрос скорее риторический, потому что большая часть лагеря все-таки была в кинозале сейчас. — Потому что я не люблю живую музыку. А самодеятельность — еще больше.
— А почему ты не любишь живую музыку? — моргнул несколько удивленно Женя.
— А почему некоторые люди не едят помидоры? — парировал Лука. — Не нравится вкус, вот и не едят. Не нравится звучание, вот и не люблю.
— М.
Женя опустил взгляд себе куда-то под ноги. Получается, даже если он раздобудет где-то аккорды какой-нибудь песни «Депешей» и выучит их, то сделает только хуже, потому что Лука просто не любит живую музыку?
И как тогда? И что тогда делать?
«My lover's got humour
She's the giggle at a funeral...»
— Ой! — вздрогнул вдруг Женя и поднялся на ноги, когда уловил слова песни, заигравшей в кинозале. — А я Каринсергеевне обещал...
— О, Каринсергевне, — с полуулыбкой хмыкнул Лука со смешанными нотками удивления и уважения. — Бежи бегом, ток нос не разбей.
Женя вскочил. Глянул на кинозал. Потом — на Луку. Переступил с ноги на ногу. Да, он обещал... Но когда он в последний раз видел Каринсергеевну, она, кажется, была занята — с Арно что ли болтала? Или с девчонками?
— Да ну, — Женя снова переступил с ноги на ногу. — Я ей такой зачем?
Вопрос скорее в пустоту, конечно, а не Луке. А зачем ты такой — вообще кому-то, Жень? Кроме брата твоего.
— Слыш, — Лука сел. И это «слыш» было как-то очень неожиданно недобрым. — Ты, если танец застолбил, либо иди, либо я тебе ноги сломаю.
Нет, поломанных ног Женя не хотел. Тем более — когда с ним вот так вот грозно разговаривали! Так что он, правда, сам чуть об свои ноги не запнувшись, почти бегом бросился обратно к кинозалу. Благо тут сколько? Метров пятнадцать? Ну, от силы двадцать.
И, кажется, на припеве на лавочку Луки снова присели. Вернее, как присели — бухнулись, повесив голову.
Женя.
— Не добежал, — выдохнул он с грустной улыбкой.
— Не будешь впредь шляться непойми где, — констатировал Лука, который успел вернуться в горизонтальное положение.
— А, может, мне по душе шляться непойми где? — фыркнул Женя. — Я... Потом. Не последний же танец.
Наверное. Не последний. А может быть, и последний.
— А ты бы кого пригласил, если бы хотел?
— Если бы я кого-то хотел пригласить, я бы это сделал, — очень снисходительным тоном сообщил Лука. Таким в духе «да, мы все понимаем, что ответ очевиден, но давай-ка я озвучу его тебе еще раз». — Логично же, да?
— А я думал, тебе та хмурая девушка нравится, — честно признался Женя. — Ну. Света.
В ответ Лука вопросительно-удивленно уставился на собеседника. Реально? Типа... реально? Он вообще с чего такое взял?
— Света барыга. С чего ты взял, что она мне нравится?
— Вы похожи чем-то очень, — пожал плечами Женя. — Ну, и мне показалось, что такие вот — в твоем вкусе.
— «Такие вот» звучит так себе. Такие вот за такое вот обычно больно бьют и не всегда по лицу.
— Да я не имею в виду ничего плохого! Просто. Ну. Такие девушки, как она, — Женя поежился, плечами пожал. — Меня она сбивает с толку.
«И ты меня тоже сбиваешь с толку. Элементарная математика». Ладно, половину медляка он уже благополучно пропустил, но это не значит, что он просидит так оставшуюся половину, пока в кинозале кто-то просит кого-то отвести его в церковь.
— Вставай, — вдруг сказал он и сам поднялся на ноги.
— Зачем?
Потому что, рили, зачем, Женя? Это ты тут носишься как жопу ужаленный.
— Бить будешь, — ляпнул первое, что пришло в голову, Женя. — Можно и не по лицу.
— Ой, спасибо за разрешение, — с театральной благодарностью на лице кивнул Лука. — Я, пожалуй, воздержусь.
— Тогда!
Тогда? Что «тогда», Женя? Ты почему побледнел как смерть? Хорошо, да, что в вечернем свете фонарей не видно, как у тебя пальцы дрожат?
— Тогда... — и он воздухом подавился, будто ком в горле застрял. — Тогда я тебя на танец приглашаю! Вот что.
Лука уставился на Женю очень вдумчивым взглядом и смотрел так... а сколько? Жене, наверное, показалось, что прошла вечность и еще пару лет. На самом деле, ну, секунды две? Потом брови Луки поползли куда-то вверх, придавая лицу все более вопросительное, а затем и вопросительно-охреневшее выражение. А потом он просто вернулся обратно к созерцанию неба над головой.
— Вообще не смешной подъеб.
Что? Это... Все? Серьезно? Правда?
— Не подъеб, — насупился Женя. — Вставай. Я тебя приглашаю. Ну? — он и руку Луке протянул.
«Это не закончится, если это не закончить, да?»
— Ты дебил или да? — уточнил Лука на всякий случай. Блаженных бить как-то, говорят, не по-христиански.
— Зачем спрашиваешь, если сам уже решил? — спросил Женя, продолжая настойчиво протягивать руку.
— Блять, Остров, — Лука выдержал паузу, чтобы «блятьостров» что-то осознал, но, кажется, нет, не осознает. — Ты больной что ли? Отвали, а. Не хочу я из-за таких как ты в изоляторе торчать.
Хотя, если подумать, может и хочет. Если градус идиотизма вокруг превысит критический уровень, вероятно, захочет, да.
— А почему это ты вдруг собрался в изолятор? Я тебя на танец приглашаю, а не распиздиться в пух и прах, — кажется, у Жени даже смелость откуда-то появилась. Ну. Во всяком случае, пока. — Ну, давай.
Это не закончится, если это не закончить, и блятьостров реально на голову больной.
Нет, Лука, конечно встал. Даже к Жене шагнул, но исключительно с целью того, чтобы ударить под дых. Не во всю силу, конечно, но с полминуты тот теперь точно ни вдохнуть, ни выдохнуть не сможет, а значит и нести свою чушь тоже.
Ох!
Это ох — было выдохом, рваным, сдавленным. Потому что, похоже, Лука знал, куда бить. А Женя по своему опыту понимал, что с теми, кто знает, куда бить, лучше не шутить. И как с огнем не играть. Но Лука сбивает его с толку. А его удар — пришелся неожиданно, заставил осесть на землю и действительно на какое-то время его заткнул.
На какое-то.
А потом Женя заулыбался.
— Интересно, как ты бьешь в полную силу, — выдавил он и поднялся на ноги.
— Ебнутый, блять, — только и сказал Лука. Даже руки рефлекторно чуть вверх вскинул, словно Женя какой-нибудь заразный или в говне извалялся.
А с ебнутыми лучше не связываться. Оно еще боком может выйти. Так что на этом Лука просто раздраженно фыркнув направился куда-то по тропинке в сторону беседок.
А Женя посидел еще несколько минут прям посреди дорожки, куда упал от довольно мощного удара Луки. Взглядом его проводил. Посидел еще немного, а потом все же поднялся и отряхнулся торопливо. Так... Странно тихо. Больно, конечно. Но — почему-то лучше, чем было до этого. Улыбнувшись чему-то своему, Женя встряхнулся и направился в кинозал.