«Мне нужен полуопик»

Клиент мялся и оглядывался по сторонам. Большой светлый кабинет прямо дышал научностью. По стенам — галерея почётных дипломов и какие-то плакаты с труднопонятными заголовками, графиками и диаграммами. Хоть фотографии в большинстве своём понятные — лошади в основном. 

Но хозяйка кабинета терпеливо ждала, и дальше молчать было уже как-то неловко.

— Мне нужен полуопик, — наконец, он собрался с мыслями и начал рассказ.

Учёная выслушала молча и внимательно, задумалась, пощёлкав ручкой, которой делала пометки в блокноте.

— Итак, у вас была доза спермы от жеребца вашей мечты, которого смогли ненадолго транквилизировать, чтобы эту дозу получить. После чего вы попытались самостоятельно вывести полукровку, выбрав для этого кобыл шетлендской породы, и только после трёх неудач обратились к нам. Я правильно понимаю, что того, что осталось от дозы, хватит хорошо если на две яйцеклетки, и других попыток не будет?

И вроде и сказано было с нейтральной интонацией, а взрослый самодостаточный человек вдруг почувствовал себя накосячившим стажёром, поэтому лишь со вздохом развёл руками.

— Предоставьте институту кобылу-донора и оплатите услуги по искусственному оплодотворению и аренду инкубатора, — предложила генетик. — Это значительно повысит шансы на успешное вынашивание.

— А если и у вас не получится?

— Тогда, помимо неустойки, я лично поеду гоняться за этим неуловимым жеребцом, чтобы взять вторую дозу. Это дело чести и принципа, — она грозно сверкнула глазами.

Через час все пункты договора были согласованы, и обе стороны поставили свои подписи. Обнадёженный клиент поехал организовывать доставку «шетл. пони, коб., 1 шт.», а Катценберг с облегчением выдохнула и повесила парадно-образцовый халат на крючок за дверью кабинета.

Через пять минут дверь в отдел воспроизводства распахнулась от мощного толчка летающей костистой руки.

— Не спим, мальчики! Готовьте операционную с «сосуном» и гормоны, будем добывать яйцеклетки из милипиздрической лошади! Заодно и в ювелирной работе потренируемся.

***

Инкубатор был предложен в основном потому, что в такой маленькой кобыле точно не хватило бы питательных веществ для развития полукровки. Если уж крупные полнокровные лошади не выдерживают такой экстремальной беременности… в общем, лошадку было жалко. Так что доставленная в институт пони после забора  генетического материала так и осталась в институтской конюшне — хозяин всё равно списал её в расход и обратно требовать не стал.

Можно было бы использовать суррогатную мать, арендовать у кого-нибудь кобылу опиатума, но тут всё упиралось в количество спермы, которой не хватило бы на необходимые для нормальной беременности десять яйцеклеток. 

На самом деле семенного материала было настолько мало, что Катценберг, подумав, рискнула с процедурой ИКСИ. Она не стала «выливать» сперму на яйцеклетки в надежде, что всё образуется само, а взяла дело в свои руки и с помощью тончайшей иглы сделала инъекцию сперматозоидов напрямую в цитоплазму. В итоге вместо одного эмбриона удалось получить целых пять, два из которых благополучно развились до бластоцисты.

Перед тем, как погрузить эмбрионы в инкубатор, заполненный питательной средой и выстланный вдоль стенок синтетическим аналогом эпителия матки, Катцерберг на минуту затаила дыхание, а её дополнительные руки ещё и пальцы на удачу скрестили, замерев у девушки над головой.

***

За последующие семь месяцев Катценберг успела хорошо прочувствовать и понять своего наставника. Она тут с одним инкубатором-то намучилась, постоянно бегая посмотреть, как и что, и живой ли там вообще жеребёнок — эмбрион остался только один, успешно поглотив своего более слабого собрата. А у наставника инкубаторов было семь! В общем, безо всякого сомнения героический мужчина.

Зато потом, доставая наружу перемазанное в питательном растворе маленькое тельце, Катценберг испытывала небывалую гордость. Всё-таки этот жеребёнок появился на свет благодаря её стараниям и труду. Это очень сильно грело душу.

А упавшая через пару дней на счёт института сумма не менее приятно грела кошелёк.