Папа

Алнар всегда был рядом.

Был рядом с мамой, гордо возвышаясь за её спиной. Защищал её, ухаживал за ней, помогал ей...

И всегда был рядом с Шушей. Всегда.

Шуша помнила Алнара с младенчества. Помнила его руки Алнара, что по-нежному крепко держали её, запах его куртки, как он пел колыбельные на родном языке... Когда она рассказала это своей гувернантке, та не поверила и сказала не фантазировать так больше.

А Шуша и не фантазировала. Но теперь она была взрослой и умной девочкой. Она научилась не рассказывать никому свои тайны.

— Мама?.. 

Мама сидела в кровати и читала книгу. Шуша неловко держала за руку проводившего её стражника.

— Да, дорогая?
— Т-там на улице гроза, можно я посплю с тобой?

Мама отложила книгу и мягко ей улыбнулась.

— Конечно, моя хорошая.

Шуша улыбнулась и кивнула стражнику. Тот улыбнулся в ответ.

Под пуховым одеялом было хорошо. Безопасно. Шуша расслабленно улыбнулась, устраиваясь поудобнее.

Она не была пугливой девочкой. Просто в грозы к ней возвращались плохие воспоминания.

Как мама бежала с ней на руках по лестнице. Как за ними гнались какие-то люди. И как Алнар их спас и отвёл в безопасное место!

Он был её героем.

— Мама? Можно у тебя кое-что спросить?
— М?.. — она звучала немного сонно.
— А ты любишь Алнара?

Мама грустно улыбнулась. Как на своей свадебной фотографии, где она стояла вместе с отцом. 

Шуше эта фотография не нравилась. Она не любила, когда мама грустила. Алнар тоже не любил, поэтому каждый раз, когда он видел эту фотографию, то злобно цокал языком.

Зато Алнар любил маму. Тайком носил цветы и фрукты, тайком перешёптывался на балах, тайком целовал её руки. 

— Он – мой подданный. Я люблю всех своих подданных.

Шуша наморщила носик.

— Не как подданного!
— Как слугу тоже люблю. Расторопный...
— И не как слугу!
— А как тогда?

Шуша заговорщески подкатилась поближе.

— Как человека, — прошептала Шуша. 

Мама вздохнула и приобняла её.

— Я люблю твоего отца.
— Не правда, — наморщилась Шуша. — Он даже с нами не живёт!
— Котёнок, — она покачала головой, — это... крайне сложная тема для разговора.
— Лучше бы Алнар был моим папой, — всхлипнула Шуша. — Он очень меня любит! И тебя он любит! И не сбегает никуда!

Мама грустно улыбнулась и поцеловала её в лоб.

— Спи, милая... Когда придёт время, мы снова обсудим это...

***

— Князь Каблуков-Захерт! — объявил слуга.

Мама лениво обмахивалась веером. Красивый, из мягких перьёв какой-то очень большой птицы. Шуша сидела на софе, рядышком. Алнар стоял чуть позади.

Отец поцеловал мамину руку.

— Здравствуй, милая.
— И тебе не хворать, — мама отложила веер. — Как прошло плавание?
— Замечательно. Привезли множество интересных диковинок... Мои люди уже выгружают их.
— Прелестно.
— Как вы здесь?
— Хорошо.
— Замечательно...

Разговор не клеился.

— Дочка учится?
— Ага.
— Я уже научилась читать! — гордо сказала Шуша.

Отец кивнул и стал говорить с мамой на какие-то государственные темы. Шуша расстроено вздохнула: он даже не порадовался за неё! 

На её плечо опустилась чья-то рука. Родная. Тёплая.

— Передаю вас в руки караулу, — сказал Алнар. — Наследнице пора на обеденный сон.
— Хорошо, — вздохнула мама и наклонилась поцеловать её в лоб. — Спи сладко.
— Хорошо...

Шуша впервые была рада дневному сну.

Алнар взял её за руку и повёл в покои.

— Алнар...
— Что, Ваше Высочество?
— Мы с мамой говорили недавно... на важную тему.
— О? Что-то случилось?
— Наверное, нет... Я просто думала об одной вещи...
— О какой же?
— Я хочу, чтобы ты был моим папой.

Алнар грустно хмыкнул.

— Я бы тоже хотел, чтобы ты была моей дочкой.
— Отец... Отец меня не любит! — сказала Шуша, а её нос предательски хлюпнул. — И маму не любит! Он любит плавания! А н-нас нет!

Она обняла его.

— А ты меня и маму очень любишь!
— Бусинка...

Алнар подхватил её на руки.

— Не переживай, — он тепло улыбнулся. Шуша тоже невольно улыбнулась: когда Алнар отходил от правил этикета и говорил с ней не как с цесаревной, а так по-особому нежно, на сердце становилось теплее и спокойнее. Будто бы они правда семья. — Мне ничего и никто не помешает любить вас двоих.

Шуша кивнула и спряталась у него на груди...
...через месяц, отца забрало море. Шептались, что он прогневал самого Лжебога.

Но рядом с ней остался её папа.