Хэллоуин

Tick-tock, goes the clock

Уильям Мариус Хоуп возвращался домой после весьма напряженного рабочего дня: его генетический эксперимент наконец-то близился к завершению, в этот раз — к успешному, как он смел надеяться, завершению. Нью-Йорк, Большое Яблоко, город, который никогда не спит, встретил ученого объятиями неоновых вывесок и отдаленным шумом последних таксующих на верхних уровнях ховеров. Хорошо, что от здания лаборатории компании GG до его собственной квартиры — располагавшейся, как ни удивительно, в корпоративном здании все той же компании — можно было спокойно добраться пешком. Уилл запахнул поплотнее пальто, выходя из входных дверей офиса, и огляделся по сторонам: все вокруг буквально кричало о приближении самого мистического праздника года в Америке — Хэллоуина.

Вывески отсвечивали рыжим и желтым, с рекламных голограмм на Уильяма смотрели разрезанные под причудливые рожицы тыквы — как дань прошлому и честь, отданная традициям первых колонизаторов американского континента. Какой смысл в этом празднике сейчас? Дети больше не ходят за конфетами в костюмах страшилищ – или любимых знаменитостей: те, кто мог бы ходить, и так имеют все, что захотят, а те, кто хотел бы попробовать сладости, вынуждены думать о том, где раздобыть чистый респиратор или продукты первой необходимости. Куда уж тут до веселья, сладостей и историй о том, как в эту ночь, в канун Самайна, открываются врата Ада, и грешные души вместе с демонами и ночными кошмарами вырываются на Землю, чтобы нагуляться вдоволь?

Уилл тяжело вздохнул, поправил полезшую в зеленые глаза рыжую челку: ему повезло жить под куполом. Повезло учиться, повезло работать на человека, спасшего этот город. Если бы мистер Бертран не сделал бы ничего – у Нью-Йорка не было бы даже купола и Стены, не говоря уже о том, чтобы бороться за право называться столицей Объединенной Коалиции Соединенных Штатов Америки. Уильям свернул направо – так было короче, хотя темный переулок не вызывал у него доверия.

And what then shall we see?

В переулке практически не было света. Да и откуда ему взяться? Минут двадцать назад часы на планшете Уилла показали полночь, а это значило, что почти все вспомогательные источники освещения отключены в целях экономии: еще один дефицитный товар в этом постапокалиптическом бардаке, который люди зовут миром. Метрах в восьмистах впереди одиноко горел фонарь одной из главных авеню – именно до нее Уиллу и нужно было добраться как можно скорее.

В переулке едва могли развернуться три человека, а обилие жестяных коробок и мусорных баков, о которых, кажется, уже давно позабыли уборщики, только съедало больше пространства. Уилл, вздернув повыше воротник пальто и уткнувшись в него носом, прижал обеими руками планшет к груди и торопливо пошел вперед.

Прямо. Просто прямо, не сворачивая, не обращая внимания ни на какие переулки и тупики, отходившие в стороны.

У Уилла неприятно засосало под ложечкой. Нехорошее предчувствие, оно никогда его не подводило. Решая не рисковать, он ускорил было шаг, но неудачно запнулся о жестяную коробку, чудом не полетев вперед носом, но подняв изрядный грохот.

Из одного из углов, тех самых, что отходили тупиками от темного переулка, словно в ответ на грохот, вырулили двое. Высокие, широкоплечие, они почти закрыли свет далекого фонаря. А ведь Уилл прошел уже почти треть дороги!

– Так-так... Что это тут у нас? – раздался глубокий низкий голос позади него, заставляя обернуться и едва не столкнуться нос к носу с его обладателем – третьим членом банды и, по всей видимости, ее предводителем. – О, никак лабораторная крыса заблудилась?

Tick-tock and all too soon

– Сладость или гадость? – продолжил главарь, надвигаясь медленно на Уилла и тесня его к своим подельникам.

– Е-если вам нужны деньги... – запнувшись, начал Хоуп, с ужасом для себя понимая, что его загнали в ловушку: в таком узком переулке они не разминутся, а подкараулили его в самом темном месте – даже если с обеих сторон посветят прожекторами полицейские ховеры, вряд ли они смогут разглядеть лица нападавших, а вот Уиллу тогда точно не жить. Прирежут. Как пить дать, прирежут.

А ведь все только начало налаживаться. Селена наконец-то ответила согласием выпить чашечку кофе как-нибудь после смены, проект «Ева» сдвинулся с мертвой точки, и даже «Адам» показывал удивительные результаты! Неужели его жизнь закончится в этом самом темном переулке в канун Дня Всех Святых?

– О, я думаю, мы возьмем не только деньги, да, парни?

Те два бугая, к которым уже почти вплотную приблизился Уилл, загоготали, подтверждая слова своего предводителя. Их смех был настолько громким, что совершенно скрыл за собой еще один звук – а был ли этот звук вообще? Может быть, Уильяму в минуту паники просто показалось, как по асфальту... процокали копыта?

В бледно-оранжевом свете блеснул нож. Стоп! Откуда в этом переулке бледно-оранжевые отблески?!

Чувство опасности Уильяма забило тревогу во все колокола. Он тут же пригнулся, закрыл инстинктивно голову руками, надеясь хотя бы после первого удара остаться живым и, может быть, успеть дать сдачи – или вызвать полицию? Да кого он обманывал, от страха он едва не намочил в штаны, о какой сдаче или полиции могла быть речь?

– Эй, какого...

Уилл крепко зажмурился, а потом услышал несколько глухих тяжелых ударов, перемежавшихся вскриками и коротким матом. Главарь банды, которого теперь в появившемся откуда-то позади Уилла свете можно было разглядеть, выронил нож и с выражением истинного животного ужаса на лице попятился назад – это все, что удалось увидеть Уиллу, когда он осмелился взглянуть сквозь пальцы. И он тут же поблагодарил свое чутье за то, что не решился выпрямиться: прямо через него с негромким цоканьем перепрыгнул самый настоящий конь! Вернее, это был бы настоящий конь, если бы его морда, хвост и грива не светились в темноте тем самым рыжевато-желтым светом, а из шеи и груди не росли бы тыквы. Не издав более ни звука, конь поднялся на дыбы, размахивая своими мощными передними ногами и заставляя неудавшегося грабителя, спотыкаясь и запинаясь о собственные ноги, пятиться назад.

You and I must die

Еще один глухой удар и короткий вскрик предварили звук падения тяжелого тела на асфальт.

Уилл, от страха позабывший на несколько мгновений, как дышать, медленно выпрямился, все так же судорожно прижимая к себе свой планшет. Он не сводил взгляда с невесть откуда взявшегося коня, стоявшего теперь к нему спиной и, кажется (о, как бы Уиллу хотелось в это верить!), больше не желавшего причинять вред. Конь медленно повернул назад свою морду, и Хоуп отшатнулся назад от увиденного: вместо нормальной лошадиной морды на него в буквальном смысле смотрел светящийся рыжим череп, до жути напоминавший те самые вырезанные к Хэллоуину тыквы. Тихо фыркнув, конь коротко кивнул побелевшему от страха Уиллу, то ли здороваясь, то ли говоря «не за что».

Уильям не помнил, как он добрался до другого конца переулка. Но когда он обернулся, то не увидел там ни жуткого светящегося коня, ни три изувеченных окровавленных трупа, принадлежавших тем самым грабителям, пытавшимся его убить.

Кажется, в этот Хэллоуин Джек-с-Фонарем без сладкого не остался.