Хэлуин: обустройство

– Глазам не верю, хищная лошадь! Как я скучала по ним!

Настя  Катценберг, устроив Королеву Маб в деннике до поры о времени, обратила  внимание на кобылу с широкой, доходящей до ушей улыбкой, и с радостным  возгласом двинулась навстречу.

Сиртаки в ответ выдохнула с полведра  мыльных пузырей – скорее всего, с целью отвлечения взгляда жертвы, ибо  намерение кошмарихи было потянуться длинным языком к рыжей шевелюре  девушки. Вероятно, кобыла приняла Настю за похожую по цвету Черных-сан,  которую можно было обмусоливать.

– Какая прелесть! – Катценберг  проводила пузыри взглядом и протянула руку, обращаясь к, видимо,  владельцу лошади: – Можно почесать? Она меня не съест? Медицина,  конечно, возвращает утерянные руки, но лучше возвращать их не  обмусоленными.

Возникший рядом кудрявый блондин постарался выдать самую очаровательную улыбку:

 – Сиртаки вполне домашняя, чешите на здоровье. Немного положительного  внимания в стрессе и суете никому не повредит, я уверен. А внимание  симпатичной барышни приятно по умолчанию.

Кобыла игриво  уворачивалась от попыток парня перехватить поудобнее её недоуздок, чтоб  хоть как-то контролировать извергаемые потоки мыльных пузырей.

– Значит, Сиртаки? Будем знакомы, Настя Катценберг!

 Девушка протянула уже обе руки, почёсывая кобылу под подбородком. А  заодно ненавязчиво осмотрела челюсти и зубы, мелькающие в пасти при  улыбке.

– Большая девочка, – довольно мурлыкала она. – Моя тоже  здоровенная. Она как с простыми лошадьми взаимодействует? Воспринимает  их как добычу? А эта порода с обычными скрещивается?

До лошади в  полный рост дошло, что это чужой человек, а свой не намерен эту  уверенную даму отгонять. Фыркнув и топнув, на какое-то время кошмариха  закрыла людям обзор облаком мыльных пузырей, да ещё закрутила перед  собой белую левитационную сферу. Под этот спецэффект Сиртаки что-то  планировала, пока Юрий Сибирский представлялся и рассыпался в  комплиментах "отважной опытной сударыне, уверенно ведущей себя с  клыкастыми созданиями". Толком информации парень выдать не успел:  подскочив к потолку, Сиртаки заявила о своём намерении не контактировать  с незнакомцами. Повисеть там кошмарихе не удалось: Юрий был увесистее,  чем предметы, что она привыкла перемещать левитацией. И через пару  секунд парень спустился на пол, всё ещё мерно вещая, что "кони этой  породы могут быть не агрессивны к прочим питомцам, это зависит от многих  факторов, включая воспитание". Кобыла осталась висеть, как недовольный  воздушный шар, удерживаемая за недоуздок.

– А она только себя  левитирует или другие предметы тоже? – Катценберг задрала голову кверху и  хитро улыбнулась, подмигнув Сиртаки. – Кажется, почесушки ей не очень  понравились. Она сухарики ест?

– Да-да-да! – успел сказать Юрка,  прежде чем кошмариха постаралась спрятаться за его спиной. Голова в  "укрытии" определённо поместилась, и довольная лошадь окружила своего  человека вращающимися сферами: коричневой, белой и серебристой.

– В  отличие от некоторых симпатичных девушек, эта кобыла не столь открыта и  любознательна, да вообще не склонна принимать внимание от незнакомцев, –  всё ещё улыбался парень. – Так что, даже при том, что сухарики Сиртаки  ест, угощать не советую. А у вас некий особый интерес к экзотическим  лошадям?

– Ну, почему особый? Самый обыкновенный научный, –  Катценберг качнула своим медальоном с переплетёнными буквами N и I. –  Мой институт не так давно обратил внимание на это направление, и вот я  здесь. Пока что осматриваюсь, прощупываю почву, всё такое.

– И как почва, не болотистая? – поинтересовался собеседник, с интересом разглядывая медальон.

– Да вроде нет. Хотя, – Настя пожала плечами, – с болотом порой не поймёшь, пока не ухнешься. Но оно того однозначно стоит!

 – А вы, судя по формулировке, пока не углубились в тему, – хохотнул  Юрий. Он отмахнул в сторону кошмарочьи сферы и поглядел в сторону  входной двери. Правда, там никого интересного не обнаружилось. – А у вас  что за лошадь?

– О, я здесь со своим нынешним объектом, – отозвалась  Настя. – Мэб вообще упряжная, породы ризен фридло, но так-то я сюда и  не за победой приехала, а за знакомствами. Такой принцип, полагаю,  работает как для научных конференций, так и для прочих  специализированных собраний. Что же до углубления – пока что я работала  только с Мэб, и то начальник нашего направления в главном офисе на слюну  изошёл, копаясь во взятых мной образцах и пытаясь вычислить гены,  отвечающие за некоторые экстерьерные признаки.

– Мэб? Фридло? – переспросил Юрий. – Звучит достаточно экзотично. А она тоже за знакомствами приехала?

 Катценберг свистнула, в просвете одного из денников появилась  недовольная лошадиная голова. Голова дёрнула ушами и направила их на  звук.

– Я оставила Королевну в деннике, на случай, если бы Сиртаки  оказалось хищной или не терпящей присутствие других лошадей поблизости.  Её зовут Королева Маб, и она любит быть центром внимания! Так что новым  людям и лошадям в округе будет только рада.

Понизив голос, Настя призналась:

 – Я хочу начать её использовать по профилю, то есть в упряжках, и уже  предчувствую грандиозные истерики. Она в работе почти не была, да и  соревнований опыта особо не имеет.

– И сразу в такой экстрим? –  поднял одну бровь Юрий, пятясь и так упихивая недовольную Сиртаки  подальше от чужого человека. – Отчаянная вы девушка! – прозвучало  пополам одобрения и удивления.

– Говорю же, не за победой едем, –  рассмеялась Катценберг. – Маршрут выглядит не очень сложным, если  неторопливо рысить в конце колонны, ни со мной, ни с королевной ничего  страшного не произойдёт.

Юрий пожал плечами: видимо, предпочитал  иной способ приобретения ценного опыта. Впрочем, без осуждения. В его  словах звучал интерес:

– Если в области ветеринарии что-нибудь сенсационное открыли, а я не в курсе, просветите меня, о высоконаучная!

–  Могу поделиться генетическими тестами, – предложила Настя. – У меня  есть на некоторые наследственные болезни, в том числе и летальные,  которые здесь пока в лабораториях не диагностируются. В чистой  ветеринарии я на уровне "знать, что сказать компетентному врачу, и  оказать первую помощь", увы!

– А, ну я наоборот: мне информация из  генетики не пригождается, – сказал Юра, отмахивая рой мыльных пузырей,  взмывший в воздух из-за его плеча. Сиртаки жаждала внимания. Но человек  не жаждал уделять даже кусочка, ибо всё было сосредоточено на девушке.  Юрка улыбался и шутил. – Вы в каком виде на скачки собираетесь? Вдруг  тоже зомби?

– О, нет. Мой образ будет хоть и андедом, но не зомби.  Доктор Гастер, слышали о таком персонаже? Довольно интересная личность  и, что немаловажно, тоже учёный.

Катценберг проводила взглядом очередную стайку пузырей.

–  Она как будто из мультика. Ну, бывают сценки, когда герой случайно  съедает мыло, а потом икает пузырями. И, похоже, она ревнует.

Юрка поскрёб в кудрявом затылке одной рукой, в чёлке Сиртаки – другой, которая тут же была оплетена длинным кошмарочьим языком.

– Н-нет, не знакомый персонаж. Ну или я забыл. Что-то с желудком связанное?

Однозначно  жаждущая оттянуть своего человека от общения с чужим, клыкастая кобыла  разинула пасть и пустила в ход артиллерию: коричневая летающая сфера  закружилась вокруг её шеи, подлетела к парню – вспыхнула – шарф Юрия,  свободно висевший через плечо, уменьшился до жалкой верёвочки. Парень  дёрнулся и быстро кивнул, мол, да, лошадь специфическая. И поспешил  отвернуться к Сиртаки целиком, бурча что-то неразборчиво.

– Вообще  он W.D.Gaster, в честь шрифта Widdings. Персонаж из одной компьютерной  игры, я в детстве её очень любила... – мимоходом глянув на часы,  Катценберг всплеснула руками.

– Ох, Юрий, прошу меня простить, но,  боюсь, если прямо сейчас не побегу гримироваться, то уже не успею  сделать из себя достаточно убедительный скелет!

Обернувшийся на  собеседницу парень явно сомневался, что из округлых форм лица и фигуры  девушки вообще можно получить даже неубедительную версию скелета.  Впрочем, это не помешало ему покивать и пожелать Анастасии удачи.  Катценберг с улыбкой махнула рукой на прощание, сделала в сторону Мэб  жест «я за тобой наблюдаю» и унеслась. Ей предстояло привести себя в  подходящий вид и морально настроиться на в меру экстремальную поездку  без седла.